Кошелев Александр Иванович
— писатель публицист, род. 9 мая 1806 г., ум. 3 ноября 1883 г. Отец его, Иван Родионович, состоял генерал-адъютантом при кн. Потемкине; по рассказам, он успел обратить на себя внимание императрицы Екатерины II и вследствие этого был удален князем Потемкиным из Петербурга в провинцию.
Выйдя в отставку, он поселился в Москве, где приобрел себе известность одного из образованнейших людей своего времени; мать Александра Ивановича, Дарья Николаевна, рожденная Дежарден (Desjardins), дочь французского эмигранта, была также очень умной и образованной женщиной.
Под руководством своих родителей А. И. Кошелев получил первоначальное образование, а затем брал приватные уроки у профессоров Московского университета; из последних особенное влияние оказали на своего питомца Мерзляков, преподававший ему русскую и классическую словесность, и Шлецер-сын, преподававший политические науки; первый пристрастил молодого Кошелева к древним классикам, а второй — к немецкой литературе.
В сентябре 1822 г. Кошелев поступил в Московский Университет, но, не желая подчиняться требованиям начальства, должен был выйти из него не окончив курса и держал в университете в 1824 г. выпускной экзамен экстерном.
Получив аттестат высшего учебного заведения, Кошелев поступил на службу в Московский Архив Министерства Иностранных дел и принимал участие в литературном кружке, который, под председательством С. Е. Райча, собирался сначала в доме Муравьева, на Дмитровке, а потом на квартире сенатора Рахманова.
К этому кружку принадлежали Ф. И. Тютчев, кн. В. Ф. Одоевский, С. П. Шевырев, М. П. Погодин, А. С. Норов, А. Н. Муравьев и многие другие лица, приобретшие впоследствии известность в литературе; иногда кружок удостаивался посещений популярного московского генерал-губернатора кн. Д. В. Голицына.
Кроме того, Кошелев с друзьями своего детства, кн. Одоевским, Ив. Киреевским и Дм. Веневитиновым, основали другой кружок, занимавшийся философскими вопросами; существование этого кружка держалось в тайне. Этот кружок просуществовал до середины декабря 1825 г., когда его члены решили прекратить свои собрания как потому, что не хотели привлечь на себя внимание полиции, так и потому, что политические события сосредоточили на себе все их внимание.
В сентябре 1826 г. Кошелев перешел на службу в Петербург, где дядя его, член Государственного Совета, Родион Александрович Кошелев, занимал видное положение, хотя со смертью Императора Александра I, к которому был очень близок, он и лишился части своего влияния.
Он принял племянника очень ласково.
В его доме Кошелев познакомился с кн. А. Н. Голицыным, М. М. Сперанским и другими видными государственными деятелями.
Молодой Кошелев поступил на службу в Министерство Иностранных Дел, где ему поручено было составлять извлечения из заграничных газет для Императора Николая I. При своих связях и при своих способностях Кошелев мог рассчитывать на блестящую карьеру, но в этом ему помешал его характер, благодаря которому он имел несколько довольно резких столкновений с видными представителями администрации.
Столкновения эти составили ему репутацию беспокойного человека и сам Император Николай Павлович, как рассказывает Кошелев, называл его не иначе как "mauvais homme". Из Министерства Иностранных Дел Кошелева перевел в свое ведомство Д. Н. Блудов, управлявший в то время делами иностранных вероисповеданий.
Здесь А.И. Кошелев принимал участие, в качестве делопроизводителя, в комитете для составления "Общего устава для лютеранских церквей в Империи" и не раз горячо защищал намерения правительства, клонившиеся к объединению постановлений для протестантских церквей всей России, против членов комитета из остзейских немцев. Ko времени пребывания Кошелева в С.-Петербурге относится и его первое знакомство с известным славянофилом А. С. Хомяковым, с которым он сошелся особенно близко у одра умирающего Веневитинова и который имел впоследствии решительное влияние на его образ мыслей.
В 1831 г. Кошелев уехал за границу, где познакомился с такими европейскими знаменитостями, как Шлейермахер, Ганс, Савиньи и наконец Гете. Особенное влияние оказали на путешественника лекции, в Женеве, по юридическим наукам знаменитого Росси (впоследствии министр папы Пия IX). "Этот человек", пишет о нем Кошелев, "развил во мне настоящий либерализм, который, к сожалению, у нас редко встречается, ибо в среде наших так называемых либералов, по большей части встречаются люди, проникнутые западным доктринерством и руководящиеся чувствами и правилами скорее деспотизма, чем истинного свободолюбия и свободомыслия.
Этому доброму на меня влиянию знаменитого Росси я весьма многим обязан в деятельности моей и по делу освобождения наших крепостных людей и по управлению делами в Царстве Польском". По возвращении в отечество Кошелев служил еще некоторое время советником губернского правления в Москве, но потом, женившись на девице Ольге Федоровне Петровой-Соловой, вышел в отставку, купил себе имение в Сапожковском уезде Рязанской губернии и стал здесь заниматься откупами.
В 1848 г. он оставил откупа и подал в Министерство Финансов записку, в которой указывал на вред этой системы и советовал заменить ее акцизным сбором; записке этой не было дано ходу. Главное внимание Кошелева было сосредоточено в это время на крестьянском вопросе: будучи сапожковским уездным предводителем дворянства, он неоднократно вступался за крестьян своего уезда против тех помещиков, которые их притесняли, чем вызвал неудовольствие со стороны местного дворянства, а особенно — со стороны губернского предводителя.
Об интересе Кошелева к крестьянскому делу свидетельствует относящаяся к этому времени переписка его с П. В. Киреевским по этому вопросу, а также его статья: "Охота пуще неволи", появившаяся в 1847 г. в "Земледельческой Газете", которую тогда редактировал А. П. Заблоцкий-Десятовский.
В этой статье автор развивал мысль о том, что свободный труд производительнее крепостного и что только лень русских помещиков мешает им обратить, на основании указа от 12 июня 1844 г., своих дворовых в обязанных крестьян.
Однако, в своей переписке с Киреевским Кошелев возлагал все надежды на добровольные сделки между помещиками и крестьянами и даже не хотел, чтобы эти сделки были известны полиции, покуда крестьяне приучатся к мирскому управлению и к некоторой законной самостоятельности; "кто Вам мешает 5—10 лет оставаться их попечителем", писал он. Не довольствуясь теоретической разработкой крестьянского вопроса, Кошелев обратился к дворянству своей губернии с предложением ходатайствовать перед правительством о составлении комитета из двух депутатов от каждого уезда для выработки проекта мер "к узаконению отношений крестьян к помещикам в Рязанской губернии". Предложение это встретило сильное противодействие со стороны губернского предводителя дворянства.
Тогда Кошелев обратился к министру внутренних дел, от которого получил ответ, что Государь не согласится на учреждение такого комитета, но что автор предложения может сам обратить своих крестьян в обязанные на основании указа от 12 июня 1844 г. Однако Кошелев, владелец более трех тысяч душ, не пожелал воспользоваться этим указанием.
В 1849 г. он снова обратился к министру внутренних дел с запиской, в которой предлагал: 1) воспретить помещикам переводить впредь кого-либо из крестьян в дворовые; 2) считать и теперь дворовыми только тех, которые не владеют и более 10 лет не владели никаким полевым земельным наделом, не имеют постоянной оседлости и которые сами изъявят желание на перечисление их в дворовые, 3) перечисление это произвести без раздробления семейств.
Однако и на эту записку Кошелев не получил никакого ответа.
Точно также осталось без ответа и предложение, сделанное им в 1850 г., обратить своих крестьян в обязанные с наделением их землей, находящейся в их распоряжении, с платой по 40 руб. за десятину, — вероятно оттого, что Кошелев рассчитывал получить эти деньги от казны. Таковы были попытки Кошелева затронуть крестьянский вопрос в царствование имп. Николая I. В 1851 г. Кошелев с кружком московских славянофилов, к которому он примкнул под влиянием Хомякова, решил издать четыре тома сборника, который они окрестили "Московским" и в котором собирались высказать свои взгляды на различные предметы.
В 1852 г. вышел первый том этого "Сборника"; во 2 томе Кошелев хотел поместить статью о своей поездке в 1851 г. на всемирную Лондонскую выставку, но этот том не был пропущен цензурой.
Более широкое поприще деятельности открылось для Кошелева со вступлением на престол Императора Александра II. В разгар Севастопольской войны Кошелев подал Государю записку о наших финансах, в которой говорил о необходимости поднять кредит внутри государства и предлагал созвать для этого выборных со всей земли Русской; эта записка осталась, как и прежние, без всяких последствий.
В то же время Кошелев принялся за изготовление своего проекта освобождения крестьян;
Государь узнал о труде Кошелева и выразил через генерал-адъютанта князя Долгорукого желание ознакомиться с ним. Проект Кошелева был подан Государю в 1858 г., одновременно с проектами Ю. Ф. Самарина и кн. В. А. Черкасского и оказался самым радикальным.
Самарин предлагал только расширить и сделать более удобным указ об обязанных крестьянах, кн. Черкасский предлагал освобождение крестьян только с усадьбами, а Кошелев — выкуп крестьян со всей землей, находящейся в их владении.
Такое освобождение по проекту Кошелева должно было совершиться в 12 лет; предполагалось предоставить помещикам сначала право в течение первых трех лет входить с крестьянами в добровольные сделки на счет количества выкупаемой земли, ее цены при maximum''е, установленном правительством по разным губерниям, и на счет сроков уплаты и границ отводимого надела.
Потом имелось в виду назначить трехлетний срок, в течение которого условия о выкупе должны составляться при посредничестве выборных от дворянства и от крестьян.
Наконец в третий, уже шестилетний, срок при продолжении действия первых двух способов имело вступить в действие обязательное определение всех условий выкупа, через чиновников, назначенных от правительства.
Впоследствии эти записки, как и многие другие, были переданы сперва в главный комитет по крестьянским делам, а затем в редакционные комиссии, учрежденные под председательством Я. И. Ростовцева и здесь, по словам Кошелева, его проект сначала оказался самым радикальным, но скоро радикализм его был превзойден и его "чуть-чуть не зачислили в отсталые". Пользуясь большей свободой печати, наступившей в новое царствование, Кошелев стал издавать в 1856 г. журнал "Русская Беседа", который выходил четыре раза в год, а с декабря 1857 г., как прибавление к этому журналу, книжки "Сельское Благоустройство", посвященные исключительно крестьянскому вопросу.
О направлении обоих изданий дают понятие следующие слова издателя: "Скорее вода пойдет против обычного своего течения", писал он в "Русской Беседе" в 1857 г., "чем русский поселянин может быть оторван от земли, упитанной его потом". "Мы убеждены", говорилось в программе журнала "Сельское Благоустройство" на 1859 г., "что освобождение крестьян с землей должно быть нашим, т. е. русским способом разрешения великой предлежащей нам общественной задачи.
Мы убеждены, что общинное устройство, при общинном землевладении, представляет вернейшее средство к обеспечению оседлости и благоденствия крестьян, к упрочению настоящих выгод землевладельцев и к утверждению спокойствия и могущества России.
Вот те главные начала, которые, по нашему мнению, должны служить основой предстоящего великого дела". Все это составило Кошелеву, по крайней мере вначале, репутацию либерала в крестьянском вопросе; когда были учреждены губернские комитеты по крестьянскому делу, он не был избран в рязанский комитет, но он был назначен туда членом от правительства, по предложению рязанского губернатора Клингенберга.
Здесь Кошелев скоро стал во враждебные отношения ко всем остальным членам.
Особенно обострились эти отношения по следующему поводу.
И. С. Аксаков, заведывавший изданием "Русской Беседы" в отсутствие Кошелева, напечатал в ней статью кн. В. А. Черкасского, в которой было сказано, что не желательна внезапная отмена телесных наказаний в крестьянском быту. Эта статья вызвала бурю негодования и в печати, и в обществе как против автора, так и против издателя журнала, ее поместившего, т. е. против Кошелева.
Возражая на эти нападки, Аксаков написал, что не следует нападать на людей, которые борются в настоящее время в губернских комитетах против своекорыстия и невежества.
Это заявление вызвало новые бури уже в губернских комитетах: в тульском против кн. Черкасского, а в рязанском против Кошелева.
Члены рязанского комитета, потребовали, чтобы Кошелев возражал против "клеветы" напечатанной Аксаковым; он отказался, и тогда они подали ходатайство начальнику губернии о том, чтобы он был исключен из комитета.
Однако Кошелев поехал в С.-Петербург, представил там дело в надлежащем свете и добился, что другой член от правительства, Маслов, который подписал ходатайство об его удалении и вообще действовал против него, был сам удален, по Высочайшему повелению, а на его место был назначен, по выбору самого Кошелева, Д. Ф. Самарин.
С новым своим товарищем Кошелев продолжал энергически защищать крестьянское дело в Рязанском комитете, но, когда были учреждены под председательством Я. И. Ростовцева редакционные комиссии, он не был приглашен в состав их и примкнул к оппозиции последним: в 1859 г. Кошелев, будучи одним из так называемых депутатов от губернских комитетов первого созыва, подал вместе с 18 другими депутатами ходатайство о том, чтобы им было дозволено представить свои соображения на окончательные труды редакционных комиссий до поступления их и Главный комитет по крестьянскому делу и написал на них самую жестокую критику.
Главнейшие из выставленных им против комиссии обвинений были следующие: 1) комиссии нарушают совершенно без всякой необходимости право собственности помещиков отдачей их земель в бессрочное пользование крестьянам за неизменные повинности;
Кошелев требовал обязательного выкупа; 2) они произвольно назначают высшие крестьянские наделы по губерниям, и 3) благодаря комиссиям совершенно устраняется влияние дворян на крестьян, а на смену ему является мнение чиновников.
Этой критикой Koшелев навлек на себя сильное неудовольствие правительства и поэтому должен был совершенно устраниться от активного участия в разрешении крестьянского вопроса.
В книжке, изданной им зимой 1861—62 г. в Дрездене: "Какой исход для России из нынешнего положения", он доказывал, что для успешного разрешения крестьянского вопроса необходимо созвать общую земскую думу. Антиконституционные воззрения автора этой книжки вызвали в обществе толки о его неискренности и он, чтобы объясниться, написал новую брошюру: "Конституция, самодержавие и земская дума" (Berlin 1862 г.), в которой он доказывал непригодность для России первой и необходимость второго.
Нельзя обойти молчанием, что все, что мы знаем о Кошелеве как о помещике, говорит против его искренности в крестьянском вопросе: как видно из "Приложений к трудам редакционных коммиссий" в главном имении Кошелева во второй половине 50-х годов из крестьян 858 тягол состояло на барщине и только 86 на оброке; изо всех тринадцати имений сапожковского уезда, размер оброка которых известен, в десяти он был ниже и только в двух выше, чем в имении Кошелева, относительно же величины земельного надела имение Кошелева занимало среднее место; как неоднократно указывалось в печати, крестьяне Кошелева получили после окончательного освобождения нищенский надел. Все это заставляет признать в Кошолеве человека далеко не бескорыстного, хотя и умевшего идти как бы наряду с духом времени.
С 1860 г. открылся для Кошелева новый род деятельности.
В этом году он был вызван в С.-Петорбург в комиссию для составления проекта замены откупов системой акцизных сборов и председательствовал здесь в винокуренной подкомиссии.
Здесь он защищал прусскую акцизную систему против членов комиссии из чиновников.
Так как комиссии было вменено в обязанность удержать прежнюю цифру доходов, т. е. 160 миллионов рублей, то в проекте, выработанном под председательством Кошелева, предлагалось установить четырехкопеечный сбор с градуса алкоголя, а торговля вином становилась свободной.
Этот проект был принят Государственным Советом с двумя существенными ограничениями: акциз с четырех копеек был повышен до 5 и продажа вина была подчинена надзору акцизных чиновников и полиции.
Слова: "вольная торговля" были удержаны в Положении, хотя после произведенных изменений они и утратили смысл. В это же время Кошелев принимал участие еще в двух комиссиях: по начертанию проекта нормального устава для поземельных банков и по рассмотрению составленного уже проекта ипотечного положения, который был отвергнут комиссией.
Когда в 1864 г. решено было образовать при наместнике Царства Польского особый "Учредительный Комитет" и на главные административные должности назначали русских, то Кошелев был приглашен в члены этого Комитета и сначала должен был иметь надзор над финансовой администрацией края, а затем принять на себя звание "главного директора (т. е. министра) финансов". На этом посту Кошелев был очень полезен: действуя вполне в русских интересах, он не забывал, однако, справедливости по отношению к местному населению.
Так, он настоял на том, чтобы в Высочайше утвержденную Комиссию для пересмотра и переустройства разных податей в Царстве были назначены члени и из поляков, как более осведомленных о местных условиях.
Избегая всяких насильственных мер для введения русского языка в крае, он всячески поощрял употребление его. Наконец, он требовал одинаково справедливого отношения как к крестьянству, так и к шляхте, в чем резко расходился с директором внутренних дел кн. В. А. Черкасским, сознательно проводившим мысль о том, что "надо поддерживать дурные отношения между крестьянами и землевладельцами, не поощрять добровольных между ними сделок, а им противодействовать и всячески поддерживать существующую между ними вражду: в этом вернейший залог для России не возобновления волнений в крае и попыток его отторжения от империи". Встречая постоянные противодействия в своих планах со стороны Н. А. Милютина, который был назначен в 1866 г. статс-секретарем по делам Царства Польского, Кошелев подал в этом году в отставку и уехал из Польши, напутствуемый сожалениями со стороны местного общества.
В конце того же года он подал Государю записку о делах польских, в которой изложил очень разумные взгляды на управление краем, советуя прекратить в нем как можно скорее неопределенное военное положение и ввести общие государственные учреждения.
Остальная жизнь А. И. Кошелева была посвящена земской и публицистической деятельности.
Кошелев был долгое время гласным Москвы и президентом Московского общества сельского хозяйства.
Поприщем его земской деятельности была Рязанская губерния, где находилось главное его имение.
Особенно много и плодотворно поработал он в должности председателя училищного совета Сапожковского уезда, которую он оставил после введения Положения о народных училищах 25 мая 1874 г. В 1872 г. он был приглашен в комиссию, известную под названием Валуевской, занимавшуюся исследованием положением сельского хозяйства в России, но не сошелся во взглядах с большинством ее членов, относившимся отрицательно к нашей общине, и напечатал свое мнение по этому вопросу за границей ("Об общинном землевладении в России", Berlin, 1875 г.). В России публицистическая деятельность Koшелева за этот период выразилась главным образом в деятельном участии в двух периодических изданиях: в журнале "Беседа", издававшемся под редакцией С. А. Юрьева (1871—1872 г.) и в газете "Земство" (1880—1882 г.), которую редактировал В. Ю. Скалон.
Оба издания существовали недолго.
Кроме того, Кошелев издал за границей по разным вопросам нашей общественной жизни еще ряд книг, которые не могли появиться в России по цензурным условиям.
Отметим еще отношение Кошелева к славянскому вопросу.
Хотя он и относился к нему пассивнее, нежели другие славянофилы, но во время своих частых путешествий за границу выказывал большое внимание к положению наших единоплеменников и близко сошелся со многими их передовыми деятелями.
В этом вопросе он также решительно расходился с кн. В. А. Черкасским и И. С. Аксаковым, видевшими в православии единственную возможную почву для сближения славянских народов между собой, и справедливо указывал на то, что такое отношение к делу должно оттолкнуть от нас всех славян-католиков.
А. И. Кошелев умер в Москве 3 ноября 1883 г. и погребен на Даниловом кладбище.
Из сочинений Кошелева вышли отдельно: "Какой исход для России из нынешнего положения", Лейпциг, 1862 г.; "Конституция, самодержавие и земская дума", Berlin, 1862 г.; "О кн. В. Ф. Одоевском", Москва, 1869 г.; "Наше положение", Berlin, 1875 г.; "Общая земская дума в России.
Дополнение к книге: "Наше положение", Berlin, 1875 г.; "О мерах к восстановлению ценности нашего рубля", СПб., 1875 г.; "Об общинном землевладении в России", Berlin, 1875 г.; "Что теперь делать?", Berlin, 1879 г.; "О кредите землевладельцам при покупке ими земли", Москва, 1880 г.; "Голос из земства", Москва, 1880 г.; "Где мы? куда и как идти?", Berlin, 1881 г.; "О сословиях и состояниях России", Москва, 1881 г.; "О мерах к сокращению пьянства", Москва, 1881 г.; "Записки", Berlin, 1883 г. Из его журнальных статей наиболее крупные: "Соображения касательно устройства железных дорог в России" ("Рус. Беседа". 1856 г., т. I и III); "О способах заготовления провианта и фуража для армии" (ib. 1857 г., кн. II); "По поводу журнальных статей о замене обязательной работы наемной и об общинной поземельной собственности" (ib. кн. IV); "Нечто о грамотности" (ib. 1858 г., кн. I; "О цензе" ("День", 1862 г., №№ 18, 20, 23); "О процентных денежных знаках" (ib. № 29); "О главных препятствиях к устройству и успехам наших сельских хозяйств" (ib. 1864 г., № 7); "Неотчуждаемость крестьянских участков и круговая порука" (ib. № 10); "О нашем денежном кризисе" (ib.№№ 13, 14); "О подушных податях" ("Беседа", 1871 г., кн. I); "О государственном земском сборе" (ib. кя. II); "О прусских податях классной и подоходной и о том, желательно ли и можно ли ввести их у нас?" (ib. кн. II); "Ответ на заметки г. Колюпанова о переложении подушной подати" (ib. кн. III); "О военной повинности с земской точки зрения" (ib. кн. IV); "В чем мы более всего нуждаемся?" (ib. кн. VIII); "О всесословной волости" (ib. 1872 г., кн. III). Некрологи Кошелева: в "Руси" (И. С. Аксакова) и в "Новом Времени" (1883 г. ноябрь; там же в "Новом Времени" заметка: "Памяти земского человека"). Статьи С. А. Юрьева и Чупрова ("Русская Мысль", 1883 г. XII). Семевский В. И., "Крестьянский вопрос в XVIII а в первой половине XIX столетия", СПб., 1889 г.; Колюпанов. "Биография А. И. Кошелева", Москва. 1889—1892 г. (доведена только до 1856 г.). В. Строев. {Половцов} Кошелев, Александр Иванович — известный публицист и общественный деятель.
Род. 9 мая 1806 г. Отец его, Иван Родионович, учился в оксфордском университете; возвратясь в СПб., понравился Потемкину, который возвел его в генерал-адъютанты.
Екатерина, заметившая ум и красоту молодого К., однажды призвала его к себе; этого было достаточно, чтобы Потемкин командировал его во внутренние губернии, откуда он более в СПб. не возвращался.
Выйдя в отставку при Павле, отец К. поселился в Москве, где слыл под именем "либерального лорда" и пользовался всеобщим уважением; он живо интересовался науками и особенно любил историю.
Мать К., дочь франц. эмигранта Дежарден, тоже было умная и образованная женщина.
От родителей К. и получил первоначальное образование.
Когда ему было 15 лет, мать его переселилась в Москву, для продолжения его образования (отец умер в 1818 г.). Здесь, вместе с соседями своими по улице, Киреевскими, К. брал уроки у Мерзлякова.
Одновременно К. учился по-гречески, а у Шлецера-сына — политическим наукам.
В том же 1821 г. К. поступил в моск. унив., но скоро оставил его, вследствие требования ректора, чтоб студенты слушали по восемь предметов.
В 1822 г. он поступил на службу в моск. архив министерства иностранных дел. Между товарищами К. оказались кн. В. Ф. Одоевский, Веневитинов, Шевырев и др.; начальником архива был Малиновский, заставлявший так наз. "архивных юношей" описывать, по годам, дипломатические сношения с тем или другим государством.
К. обработал, таким образом, сношения с Турцией.
Кн. Одоевский ввел К. и его ближайших друзей в литературный кружок Раича (см.). Вскоре некоторые члены кружка, в том числе и К., с Одоевским во главе, отделились, составили "Общество любомудрия" и начали издавать "Мнемозину" — первый в России журнал философского направления.
События конца 1825 г. побудили общество прекратить свое существование.
В 1827 г. К., у постели умирающего Веневитинова близко сошелся с Хомяковым, коренным образом повлиявшим на его мировоззрение: начитанный и философски образованный К. скоро стал славянофилом.
В 1826 г. К. переехал в СПб., где служил в департаменте иностранных исповеданий и делал (1827—31) выписки из иностранных газет для императора Николая.
К. жил в доме своего дяди, известного мистика Р. А. Кошелева (см.); к этому периоду относится эпизод его несчастной любви к известной А. О. Россетти, впоследствии Смирновой (см.). В 1831 г. К. поехал за границу, познакомился с Гете, с экономистом Росси и др. знаменитостями и задумал основать не осуществившееся и довольно туманное по задачам общество противодействия русской лени. Возвратившись в Москву, К. недолго служил советником губернского правления, затем купил имение в Сапожковском у. и, переселившись туда, ввел мирское управление: мир выбирал старосту, но К. был против обычного единогласия.
Старосте и миру был предоставлен суд вместе с раскладкой податей.
В имении К. завел несколько школ. Находившийся в имении винокуренный завод вовлек К. в откупные операции, которые в то время не считались занятием неприличным.
Откуп К. держал до 1848 г.; практика убедила его в неудобстве этого способа ведения дела, и он представил министру финансов записку о замене откупной системы введением акцизного сбора. Записке, однако, не было дано хода. Будучи сапожковским уездным предводителем дворянства, К. являлся неутомимым преследователем злоупотреблений крепостного права, не стесняясь вступать в борьбу с самыми влиятельными и богатыми помещиками.
Чтение св. Писания и творений отцов церкви навело К. на мысль о безусловном уничтожении крепостного права. Опровергая Киреевского, который в своем отвлеченном настроении оставался чужд общественным вопросам, К. говорил в своих "Записках": "Вникая в учение Христово, я все более и более убеждаюсь, что братство есть основа всех его правил". В "Земледельческой Газете" 1847 г. появилась статья К.: "Добрая воля сильнее неволи", предлагавшая освобождать дворовых людей, заключая с ними условия на основании указа 1842 г. Но К. не мог высказать главной своей мысли — об освобождении крестьян с землей, основанной на том, что помещики в России никогда не имели права собственности на землю, а только право пользования, под контролем правительства.
В 1847 г. К. обратился к рязанскому дворянству с предложением испросить дозволение на составление комитета по улучшению быта крестьян; такая же мысль зародилась и в Москве у Д. Н. Свербеева, и между обоими деятелями завязалась оживленная переписка.
Встретив сопротивление губернского предводителя, К. обратился к 1850 г. к министру внутренних дел Перовскому, но предложение его было отвергнуто.
Остановленный в практической деятельности, К. ушел в теоретическую разработку государственных вопросов.
Подобно первым славянофилам, К. признавал единственно возможной в России формой правления самодержавие, но считал необходимым участие общества в совещательной форме. Зиму К. жил в Москве, а лето — в деревне.
Занятия хозяйством сблизили его с лебедянским обществом сельского хозяйства, в трудах которого он принял серьезное участие, но скоро разочаровался: "у нас нет общества, а есть только лица", говорил он. Во время Крымской войны К. составил записку о финансах, которую подал уже новому государю.
Он предлагал не прибегать для продолжения войны к новым налогам и внутренним и внешним займам, а обратиться к добровольным пожертвованиям, для чего сделать воззвание к патриотизму страны и созвать ее представителей, которые решили бы, в какой мере возможны пожертвования от каждого сословия.
В 1852 г. вышел на средства К. первый том "Моск. Сборника" (см.); второй том был задержан цензурой.
В 1856 г. было разрешено издание славянофильской "Русской Беседы"; издателем и первым редактором ее был К.; в 1858 г. он основал новое издание; "Сельское благоустройство". Вместе с тем он принимал горячее участие в трудах губернского рязанского комитета по освобождению крестьян.
Его взгляды на необходимость освобождения крестьян не иначе как с землей характеризуются его словами: "Скорее вода пойдет против обычного своего течения, чем русский поселянин может быть оторван от земли, упитанной его потом". В 1859 г. он был в числе вызванных в СПб. депутатов от губернских комитетов.
Здесь он принадлежал к числу тех 18 депутатов, которые, не удовлетворенные ходом дела, всеподданнейше просили государя разрешить им представить свои соображения на окончательные труды редакционных комиссий до поступления их в главный комитет по крестьянскому делу. По постановлению последнего, подписавшие адрес подвергнуты административным внушениям и легким взысканиям, с отдачей некоторых под особый надзор местного начальства.
Не избежал этой участи и К. В 1859—60 гг. К. был членом комиссии для устройства земских банков.
Затем он был назначен членом учредительного комитета в Царстве Польском, где на него было возложено управление финансами (1861—1863). На этом посту он не оскорблял национального чувства поляков, уважал их национальную самостоятельность и настоял, с большим трудом, на призвании представителей польского населения к участию в комиссии по вопросу о налогах в Царстве.
Разойдясь с ближайшим своим товарищем, кн. Черкасским, во взглядах на отношения русских к полякам и недовольный мерами министра финансов, Рейтерна, К. сложил с себя звание, оставив у поляков самые теплые воспоминания.
О результатах его деятельности можно судить по тому, что русское правительство, начиная с 1815 г., всегда должно было приплачивать известные суммы для сведения баланса в бюджете Польши, со времен же К. эта приплата оказалась излишней, и край мог содержаться на собственные средства.
Затем К. посвятил себя исключительно служению земству и городскому самоуправлению: он был неутомимым земским деятелем в Рязанской губ., президентом Императорского общества сельского хозяйства в Москве и энергичным гласным московской городской думы. Некоторое время он состоял также председателем общества любителей российской словесности в Москве.
В 1871—72 гг. К. издавал журнал "Беседа" (см.), а в 1880—82 гг. газету "Земство" (см.). Оба эти издания, несмотря на разницу в направлении, зависевшую от редакторов (С. А. Юрьева и В. Ю. Скалона), ратовали за просвещение и любовь к народу, прославляли "власть земли" и защищали общину — т. е. выражали основные взгляды К. В земской деятельности особенно выделяется энергия К. в роли председателя сапожковского уездного училищного совета.
По примеру московского земства, он организовал статистические исследования в Рязанской губ. и горячо защищал в "Голосе" рязанских статистиков от взведенных на них несправедливых нареканий.
К. † 12 ноября 1883 г. Из произведений К. вышли отдельно: "О кн. В. Ф. Одоевском" (M., 1869); "Наше положение" (Берл., 1875), "Общая земская дума в России" (Берл., 1875); "О мерах к восстановлению ценности рубля" (СПб., 1878); "Что теперь делать?" (Берл., 1879); "О кредите землевладельцам при покупке ими земли" (М., 1880); "О сословиях и состояниях России" (М., 1881); "О мерах к сокращению пьянства" (Москва, 1881); "Memoiren" (Берл., 1883). Более крупные журнальные статьи его: "Соображения касательно устройства железных дорог в России" ("Русская Беседа", 1856, т. I и III); "О способах заготовления провианта для фуража и армии" (ib., 1857, кн. II); "По поводу журнальных статей о замене обязанной работы — наемной и об общинной поземельной собственности" (ib., кн. IV); "Нечто о грамотности" (ib., 1858, кн. I); "О цензе" ("День", 1862, 18, 20 и 23); "О процентных денежных знаках" (ib., № 29); "О главных препятствиях к устройству и успехам наших сельских хозяйств" (ib., 1864, № 7); "Неотчуждаемость крестьянских участков и круговая порука" (ib., № 10); "О нашем денежном кризисе" (ib., № 13 и 14); "О подушных податях" "Беседа", 1871, кн. 1); "О государственном земском сборе" (ib., кн. 2); "О прусских податях, классной и подоходной, и о том, желательно ли и можно ли ввести их у нас?" (ib., кн. 2); "Ответ на заметки г. Колюпанова о переложении подушной подати" (ib., кн. 3); "О военной повинности с земской точки зрения" (ib., кн. 4); "В чем мы более всего нуждаемся?" (ib., кн. 8); "О всесословной волости" (ib., 1872, кн. 3). К. издал: "Дневник камер-юнкера Беркгольца" (М. 1857, 2-е изд. 1863) и "Полное собрание сочинений И. В. Киреевского" (М. 1861). Ср. Н. Колюпанов, "Биография А. И. К." (М. 1889—1892; доведено до 1856 г.); С. А. Юрьев. "А. И. Кошелев" ("Русская Мысль", 1883, XII); H. П. Семенов ("Вызов и прием депутатов первого приглашения по крестьянскому делу", "Русский Вестник", 1868, XI). В. К. {Брокгауз} Кошелев, Александр Иванович ген.-майор, † 1823 г. 29 апреля. {Половцов} Кошелев, Александр Иванович надв. сов., писатель, откупщик, издатель "Русск. беседы" и др. изд., автор "Записок"; род. 6 мая 1806 г., † 12 ноября 1883 г. Прибавление: Кошелев, Александр Иванович, ген.-майор, † 72 л., погр. 1 мая 1823 г. на Волков. кл. {Половцов} Кошелев, Александр Иванович (? — 06.01.1943) — летчик-истребитель, гвардии старший лейтенант.
Участник Великой Отечественной войны с первого дня. Воевал в составе 129, 180 (30 гв,), 434 (32 гв.) иап. Был командиром эскадрильи.
Погиб в бою под Великими Луками.
