Кукольник Нестор Васильевич
— поэт и драматург, род. 8 сентября 1809 г., ум. 8 декабря 1868 г., пятый сын В. Г. Кукольника.
Родился в Петербурге; первоначальное воспитание и образование получил в Нежине, в гимназии высших наук кн. Безбородки, первым по времени директором которой был его отец. По смерти отца он в 1822 г. был взят матерью из гимназии и жил два года в Виленской губернии, а в 1824 г. снова поступил в нежинскую гимназию, прямо в 4-й класс. Несмотря на эти перерывы в обучении в гимназии, будущий писатель блестяще прошел гимназический курс; он считался в гимназии одним из способнейших и даровитейших учеников.
Однокашник Гоголя, Гребенки, Кукольник принимал живое участие в литературных опытах и предприятиях своих товарищей (журнал "Звезда") и на школьной скамье успел проявить свои задатки; драматическая фантазия "Торквато Тассо", затеплившаяся страсть к театру и увлечение музыкой были юношескими, но верными залогами будущей деятельности Кукольника.
Библиотека гимназии, богатая историческими сочинениями, два-три недурных педагога и компания даровитых товарищей содействовали основанию прочного фундамента в образовании Н. В. Кукольника: он вышел из гимназии развитым, начитанным юношей, хорошо знавшим новые языки, историю, литературу... По окончании гимназии, он около двух лет пробыл в Вильне, в качестве преподавателя российской словесности в 1-й и 2-й гимназиях и успел зарекомендовать себя отличным педагогом (отчет Н. Н. Новосильцева).
Летом 1831 г. он оставил Вильну и отправился с ректором Виленского университета В. В. Пеликаном, в качестве чиновника при ректоре университета для письменных дел, в Петербург.
Получив вскоре чин коллежского асессора, Н. В. Кукольник вышел в отставку; в 1833 г. он вновь поступил на службу в канцелярию военного министра; с 1837 г. служил в Капитуле орденов; с 1839 по 1843 г. был в отставке, затем снова поступил в канцелярию военного министра; с 1843 г., в течение четырех лет, Н. В. Кукольник служил в Петербурге, с 1847 по 1856 г. провел в командировках.
По возвращении в Петербург получил отпуск за границу для лечения; вернувшись из-за границы, вышел в отставку и навсегда оставил Петербург.
Он переселился в Таганрог, где и умер в 1868 г. — Общественно-литературная жизнь Кукольника разделяется на четыре периода.
Первый — до приезда в Петербург; второй — с 1832 по 1847 г., период наиболее продуктивной деятельности Кукольника и наиболее интересный для историка литературы; третий — с 1847 по 1857 г. — период странствований Кукольника по России и за границей и, наконец, четвертый — пребывание его в Таганроге.
Прибыв в 1832 г. в Петербург с литературным багажом, в котором находился и "Торквато Тассо", начатый еще в Нежине, Кукольник скоро выступил в печати.
Звучные стихи только что названной драматической фантазии, в которых чувствовался свежий и несомненный талант, имели громадный успех и сразу создали Кукольнику славу поэта. Польщенный ласковым приемом, он в следующем же году выпустил драматическую фантазию "Джакобо Санназар", а затем и знаменитую драму "Рука Всевышнего отечество спасла". Последняя пьеса имела успех, превзошедший ожидания автора.
Правда, она не отличалась по своему времени никакими выдающимися достоинствами ни в литературном, ни в историческом отношениях, но она окружила имя Кукольника ореолом страстного поэта-патриота.
Молодой писатель понял настроение и вкусы минуты, сумел польстить тогдашнему понятию о "патриотизме", сорвал шумные аплодисменты и привлек к себе симпатию лиц, внимание которых считал для себя и выгодным, и полезным.
Кукольника превозносили, его должны были превозносить, и скоро слава его, — по словам одного современника (П. А. Инсарского) — была такова, что "трудно представить для поэта и вообще для литератора славу блестящее той, какой в то время (конец 30-х и начало 40-х годов) пользовался Кукольник.
Не говоря о том, что малые литературные силы льнули к нему, заискивали перед ним, ему посчастливилось пользоваться симпатиями и дружбой лиц, отменно знаменитых в русском искусстве: Глинка и К. Брюллов были первыми друзьями поэта, вообще щедро наделенного от природы.
Глинка писал музыку к его произведениям, Брюллов писал с него и его братьев портреты.
В хоре похвал не слышны были некоторые голоса, критиковавшие его пьесу; несколько экспромтов, и довольно колких, не распространялись далее литературных кружков.
Натура артистическая, Кукольник имел отличный музыкальный слух, немалые художественные способности и познания и понимание в искусствах.
Отличный собеседник, любитель-музыкант, певец и композитор, общительный человек, он умел выбирать себе по сердцу друзей и приятелей, и поддерживать знакомство с нужными ему людьми.
В приязненных, близких или просто хороших отношениях он был чуть ли не с половиной известных лиц Петербурга и Москвы.
Поистине изумительная способность быстро сочинять и писать и сравнительно высокий гонорар, которым в свое время оплачивались произведения Кукольника, обеспечивали поэту безбедное существование.
Кукольник жил, ни в чем себе не отказывая, и задавал вечеринки, на которые собиралось многочисленное общество представителей литературы, искусства и лиц, занимавших видное положение в сферах, с искусством ничего общего не имевших.
Правда, эти шумные сборища, с обильными возлияниями, во имя литературы и искусства, не имели для последних сeрьезного значения и "салон" Кукольника пользовался не совсем-то лестной репутацией.
Писатели, более дорожившие своим званием, с Кукольником не старались сближаться, да ж не сближались — товарищ его по гимназии Гоголь сторонился его и только за последние свои годы, как видно из неизданного дневника, бывал несколько раз у своего прежнего однокашника Кукольника.
Но должно отметить, что общение поэта с людьми, посвятившими так или иначе свой век на служение прекрасному, было для Кукольника не бесполезно.
Общество его — литераторы, артисты, художники — расширяли интересы и усиливали привязанность его к искусствам, некоторые же материальные средства позволили ему проявить свой интерес и любовь к русскому искусству на деле. Кукольник на свой страх предпринял издание дорогих, по тому времени, художественных журналов, которые, несмотря на краткость своего существования, содействовали подъему в нашей публике эстетических потребностей и вкусов и составили страницу в истории наших художественных изданий.
С передачей Башуцкому последнего своего периодического издания и с отъездом из Петербурга (1847 г.), можно сказать, и прекратилась деятельность Кукольника, как писателя по преимуществу.
Служба его к качестве чиновника при военном министерстве, требовавшая постоянных и продолжительных разъездов, да и самый характер ее, разобщили Кукольника со столицами и представителями литературы и искусств.
К тому же ему выпало на долю пережить многих своих славных и знаменитых приятелей, соратников по искусствам... Разъезжая по югу России по делам службы и принимаясь за перо для разного рода "реляций", Кукольник лишь изредка набрасывал план или этюд какого-нибудь нового своего романа или повести, а иногда и драмы. За десятилетний промежуток странствований из-под пера его вышло немного (сравнительно с предыдущими годами) вполне законченных произведений.
Наши военные действия на юге, свидетелем которых был Кукольник, не могли не произвести на него впечатления, и он откликнулся на них в целом ряде произведений, из которых наибольший успех выпал на долю его драмы "Морской праздник в Севастополе". Продолжительная служба утомила уже пятидесятилетнего Кукольника; он выхлопотал отпуск за границу и, пробыв там несколько месяцев, вернулся в Петербург, чтобы подать прошение об отставке.
Переселившись в Таганрог, он скоро стал там в ряды видных граждан, был избран в гласные городской думы и, говорят, немало потрудился над, благосостоянием своего города.
Изредка напоминал он о себе, как о литераторе; но он пережил свою литературную славу. Не успело пройти 20 лет литературной деятельности Кукольника, как ему пришлось убедиться в охлаждении к нему публики; изданное в 1851 г. собрание сочинений его не имело значительного успеха.
Белинский, еще года за четыре до сего издания давший понять Кукольнику в одной из своих рецензий, что в собрании сочинений его публика врядли нуждается, оказался прав. Барон Брамбеус и другие подобные критики не раз производили Кукольника в гении, сравнивали его с Гете, роднили с Брюлловым и т. п. Но Белинский заметил: "талант Кукольника не так слаб, чтобы ограничиться безделками, доставляющими фельетонную известность, и не так силен, чтобы создать что-нибудь выходящее за черту посредственности". Действительно, если внимательно приглядеться к произведениям Кукольника, не трудно убедиться, что, несмотря на все их разнообразие с внешней стороны, они слишком однообразны по духу, их проникающему, по манере, и положительно скучны и утомительны по расплывчатости, обилию подробностей и действующих лиц. Драмы его полны трескучих фраз и дешевых эффектов, в тысяче героев его романов редко встретишь тип или выдержанный до конца характер; в повестях с сюжетом из времен Петра Великого — это наиболее удачные произведения Кукольника — мы имеем, строго говоря, пересказы известных анекдотов, иной раз довольно живые, но неприятные по одностороннему и поверхностному пониманию автором значений реформ Петра и его удивительно пристрастному отношению к их сторонникам и противникам; вообще — в произведениях Нестора Кукольника мало вдохновения, творчества.
Отсутствие у него качеств выдающегося писателя, с одной стороны, с другой — новые веяния в нашем обществе, нарождение новых идей, которых Кукольник едва ли был сторонником, наконец, появление в нашей литературе плеяды талантливейших писателей — все это отодвинуло произведения Кукольника в область забвения.
В 1847 году Белинский, подводя итог только что сделанному им обозрению драм и романов Кукольника, совершенно верно сказал: "все это теперь забыто и всего этого не разбудишь от вечного сна никакими новыми изданиями". Произведения Кукольника, написанные им до 1851 г., вошли (за ничтожными исключениями) в 10 т. "Полного собрания сочинений" его (СПб., 1851—1853); затем повести и рассказы его переизданы (с дополнениями) в 1871 г. в пяти томах "Повести и рассказы Н. В. Кукольника", (СПб. 1871. в 1886—1888; 1895—1897, 1901). Роскошные издания, которые предпринимал Кукольник, были следующие: "Художественная Газета" (1836—1841 гг. — закончил издание А. Струговщиков); "Новогодник" (СПб. 1830 г.), "Сказка за сказкой" в 4-х томах (СПб. 1841—1844); "Дагерротип" (1842 г.); "Картины русской живописи" (1846 г.); "Иллюстрация" (1845—1847 гг. издание закончил Башуцкий); кроме того, Кукольник был одним из редакторов "Русского Вестника", издававшегося С. Глинкой, принимал участие во многих крупных журналах, газетах и альманахах ("Сын Отечества", "Библиот. для Чтения", "Маяк", "Русский Вестник", "Русская Беседа", "Репертуар и Пантеон", "Современник", "Журнал министерства нар. просвещения", "Русское Слово", "Северная Пчела", "Русский Инвалид", "Финский Вестник", "Санкт-Петерб.
Ведомости", "Голос", "Северн.
Почта", "Биржевые Ведомости", "Комета Белы", "Альманах на 1838 г.", "Утренняя Заря" (1839—1843), "Одесский альманах" (1839 г.), "Молодик" (1843 г.), "Альциона" (1843 г. и др.). Некоторые ироизведения Кукольника переведены на иностранные языки: "Nadinka Fran Ryskan" (Holsingfors 1840); A. P. Zichontschich (Abo, 1856 г.); см. также "Russische Geschichten horausg. von Zewald" (1846 г.). Полный перечень произведений Кукольника — к книге "Гимнизия высших наук и Лицей кн. Безбородко", СПб. 1881 г., отд. 2, стр. XLVI — LX. Перечень опубликованных его писем см. в статье Кубасова — "Кукольник и его письма" ("Русская Старина" 1901 г., № 3); Отрывки из дневника его напеч. в "Баяне" за 1888 г., №№ 9—16. Рецензии на сочинения Кукольника и отзывы о нем, как о писателе, можно встретить во всех столичных современных ему журналах и газетах; наиболее любопытны (и в различных направлениях) — Сенковского (Сочинения т. 8-й), Белинского ("Сочинения" т. 5, 6, 7 и 11), В. К. Кюхельбекера (в "Дневнике") и Шевырева (в "Москвитянине" 1842, ч. II). Биографические сведения — в некрологах, помещенных в "Полицейск.
Листке Таганрогского Градоначальства" (1868, № 49), "Русск. Ведомостях" (1868, № 277), в статье Гербеля ("Гимназия высш. наук и Лицей кн. Безбородко" изд. 2-е, СПб., 1881, стр. 403—408); в брошюре А. И. Шверубовича "Братья Кукольники" (Вильна, 1885), в общих курсах, словарях, и в воспоминаниях И. И. Панаева (ч. I), Драшусовой ("Русский Вестник" 1881 г., № 9), Головачевой-Панаевой, А. В Никитенки;
И. А. Арсеньева ("Истор. Вестник" 1887 г., № 2-й; см. на эти воспоминания возражение И. Пузыревского — "Как пишут иногда у нас мемуары", в "Новостях" 1887 г. за март); в "Записках П. А. Каратыгина", М. И. Глинки и др. Биографическим материалом могут служить отрывки из дневника и часть обнародованных писем (см. выше). О могиле его см. "Новое Время" 1899 г. № 8480 (отд. хроники).
Ив. Кубасов. {Половцов} Кукольник, Нестор Васильевич — известный писатель, сын В. Г. Кукольника.
Род. в 1809 г., учился в нежинской гимназии высших наук (лицей Безбородко), устраивал там литературные чтения, редактировал гимназический журнал "Звезда", устраивал спектакли, причем он играл в "Недоросле" Митрофана, а Н. В. Гоголь — Простакова.
Был учителем русского языка в виленской гимназии; позже служил в СПб., в министерстве финансов, затем в военном министерстве.
Драматическая фантазия К. "Торквато Тассо" (М., 1833) встретила восторженный прием. Публике особенно нравились напыщенные, ходульные, но иногда не лишенные яркости монологи Тассо. Вслед за другой фантазией: "Джакобо Санназар" (СПб., 1834; 2-е изд. 1860) появилась пятиактная драма в стихах из эпохи междуцарствия: "Рука Всевышнего отечество спасла" (СПб., 1834), имевшая громадный успех. "Моск. Телеграф", справедливо отметивший ее деланность, был запрещен.
Не меньший успех вьпал на долю и другой драмы К. "Князь Мих. Вас. Скопин-Шуйский" (СПб., 1835), не сходившей с репертуара казенной сцены до шестидесятых годов и доныне идущей в провинции.
В период 1840—45 гг. К. напечатал 5 романов, 26 повестей, 5 драм и множество стихотворений.
С 1836 по 1842 г. К. издавал "Художественную Газету", в которой ему принадлежит большая часть текста, позже — "Дагерротип", в 1845—47 г. "Иллюстрацию". В этот же период вышли "Сказка за сказкой" (СПб., 1841) и "Картины русской живописи" (СПб., 1842—43). Вообще, время до 1848 г. можно считать расцветом славы К. Он звал себя родоначальником школы русских романтиков, признавая только гениальную триаду в литературе, живописи и музыке — себя самого, Брюллова и Глинку, с которым был очень близок.
И тогда, однако, лучшая часть литературы относилась к К. холодно: Пушкин считал его драматический талант ниже таланта барона Розена, Белинский признавал некоторое значение только за его рассказами.
Действительно, последние жизненнее, и краски в них умереннее, но эта умеренность — только относительная: ничто не было так противно К., как реализм в литературе.
Когда M. E. Салтыков, после появления "Запутанного дела" (1848), просил отпуска у военного министра, графа Чернышева, последний пожелал ознакомиться с его сочинениями и поручил К. сделать доклад о них. Доклад был неблагоприятен для Салтыкова, вскоре после того переведенного на службу в Вятку. В 50-х годах популярность К. стада падать; не поддержало ее и предпринятое им издание своих сочинений (СПб., 1851—53). Успех исторической драмы "Денщик" (СПб., 1852), поставленной на сцене во время крымской кампании, был случайным: патриотизм автора совпал с общим увлечением.
В 1857 г. он вышел в отставку и поселился в Таганроге.
Журналы печатали произведения К. неохотно, и он умер в 1868 г., почти всеми забытый.
Нельзя отрицать в К. таланта, но его искры только изредка прорывались из-под шумихи риторических фраз, натянутых метафор и общей ходульности.
Считая художника стоящим неизмеримо выше толпы, он, чтобы отличаться от нее, говорил напыщенным языком, сам упиваясь его трескучестью.
Чувства меры в нем не было совсем.
Пушкин употребил в "Борисе Годунове" слово "зане"; К. это понравилось, и он стал употреблять это выражение чуть не в каждом монологе.
Герои К. на каждом шагу восклицают: "Га!" (междометие, придуманное К. для изображения высшей степени отчаяния или гнева) и прибегают к кинжалу и яду там, где это вовсе не требуется по ходу действия.
Произведения К. печатались преимущественно в "Библ. для Чтения". Отд. изданы: "Роксолана", драма (СПб. 1835); "Джулио Мости", драматич. фантазия (СПб. 1836); "Кн. Дан. Дм. Холмский", драма (СПб. 1840; 2-е издание 1860): "28 января 1725 г.", драматич. картина (СПб. 1837); "Эвелина де-Вальероль", роман (СПб. 1841); "Альф и Альдона", историч. роман (СПб. 1842; 2-е изд. 1860); "Два Ивана, два Степана, два Костылькова", ром. (2-е изд. СПб. 1860); "Повести и рассказы" (СПб. 1842); "Барон Фанфарон и маркиз Петиметр", быль времен Петра В. (СПб. 1847); "Маркитантка", др. (СПб. 1854); "Морской праздник в Севастополе", драмат. представл. (СПб. 1854); "Азовское сиденье", истор. сказание в лицах (СПб. 1855); "Генер.-поручик Паткуль" (2-е изд. СПб. 1860); "Боярин Фед. Вас. Басенок", истор. др. (СПб. 1860); "Доменикино", драмат. фантазия (СПб. 1860); "Ерм. Ив. Костров", др. (СПб. 1860); "Ив. Рябов, рыбак архангелогородский", др. (СПб. 1860); "Иоанн-Антон Лейзевиц", драмат. фантазия (СПб. 1860), "Капустин, моск. купец", истор. рассказ (СПб. 1860); "Максим Созонтович Березовский", ист. рассказ (СПб. 1860); "Статуя Христофа в Риге или будет война!", истор. др. (СПб. 1860); "Три периода", ром. (СПб. 1860); "Егор Ив. Сильвановский или завоевание Финляндии при Петре Вел.", " Староста Меланья", "Старый хлам" (все три рассказа вместе СПб. 1860); "Корделия", новелла (СПб. 1860); "Прокурор Антонио", пов. (СПб. 1860); "Две сестры", эпизод из последн. смуты (СПб. 1865); "Железные дороги в России" (СПб. 1865). После смерти его напечатаны: "Сказание о синем и зеленом сукне" (СПб. 1872) и "Иоанн III, собиратель земли русской", истор. ром. (СПб. 1874). В 1880-х гг. большинство рассказов К. из времен Петра Вел. перепечатано в "Дешевой Библиотеке" Суворина.
Несколько повестей К. переведено на шведский и финский языки. В. К. {Брокгауз} Кукольник, Нестор Васильевич беллетрист и поэт-драматург, р. 1809 г. в СПб., † 8 дек. 1868 г. в Таганроге. {Половцов} Кукольник, Нестор Васильевич [1809—1868] — русский драматург и беллетрист.
Учился в нежинском лицее, был учителем русского яз. и словесности, служил в министерстве финансов и в военном министерстве.
Дебютировал в литературе в 1833 "драматической фантазией" "Торквато Тассо", за которой последовал длинный ряд его пьес и повестей.
В творчестве К. получили чрезвычайно рельефное выражение те патриотически-нацоналистические настроения, которые были так характерны для зажиточных слоев русской буржуазии в эпоху 30-х годов и которые обусловливались подъемом ее политического самосознания под эгидой николаевской монархии, покровительствовавшей "отечественному" капитализму.
Вместе с поэтом Бенедиктовым и прозаиком Лажечниковым драматург К. является одним из вождей русского буржуазного романтизма.
Как и автор "Ледяного дома", К. был одним из канонизаторов историко-патриотического жанра, прославляющего величие русского "народа" в самые критические моменты его истории.
В этом плане особенно характерна пьеса К. "Рука всевышнего отечество спасла", с чрезвычайной выспренностью изображавшая избрание на престол Михаила Романова.
Драма эта была поставлена в 1834 и произвела такой огромный эффект, что критиковавший ее "Московский телеграф" Н. Полевого за этот "антипатриотический" выпад подвергся правительственному запрещению (до нас дошла язвительная эпиграмма современника: "Рука всевышнего три дела совершила: отечество спасла, крест автору дала и Полевого задушила"). Написанная годом позже, драма К. "Князь Михайло Васильевич Скопин-Шуйский" еще сильнее подчеркнула националистические тенденции его классовой группы.
Драматические фантазии К. ("Торквато Тассо", "Джакобо Санназар", "Джулио Мости" и мн. др.) по своей структуре сходны с его патриотическими драмами, изобилуя патетическими монологами, обильными метафорами, антитезами и пр. Защищая в большинстве своих "фантазий" идею чистого искусства, К. отнюдь не оказывается в противоречии со своими политическими убеждениями.
Характерно, что избранная им тема о трагической судьбе Тассо разработана в соответствии с буржуазным генезисом его творчества. "Французы — классики и рады бы вклеить Тассо в трагедию, — писал по этому поводу еще Н. Полевой, — но как? Ведь он не король и не принц! и кто тут будет герой? Тассо — мещанин! не годится..." Пламенная защита Тассо чистого искусства ни в коей мере не исключала, по К., того, что в тех случаях, когда отечество потребует от поэта служения себе, последний должен настроить свою лиру на торжественно-патриотический лад. Слава К. была недолговечна; уже Белинский сурово осуждал риторику его драм. В 40-х годах — эпоху окончательного разложения романтизма и утверждения "натуральной школы" — К. вместе с Марлинским и Бенедиктовым делается объектом насмешек передовой критики.
Одна из наиболее язвительных оценок драмы "Генерал-поручик фон Паткуль" принадлежит молодому Тургеневу;
Достоевский пародировал "фантазию" "Джакобо Санназар" в своей "Неточке Незвановой". Перу К. принадлежат кроме пьес несколько романов и множество рассказов, проводивших в историко-бытовом плане те же тенденции, но не пользовавшихся и малой долей популярности его драматургии.
Библиография: I. Повести и рассказы, т. I и II. СПб., 1843; Сочинения, 10 тт., СПб., 1851—1853; Исторические повести, 6 кн., СПб., 1886. II. Скабичевский А., Сочинения, т. II (ст. "Наш исторический роман в прошлом и настоящем"); Панаев И., Литературные воспоминания, Сочин., т. VI; Полевой Н., Очерки русской литературы, ч. 4, СПб., 1839; Записки Глинки, М., 1871; Сакулин П. Н., Русская литература, ч. 2, М., 1929. III. Мезьер А., Русская словесность с XI по XIX ст. включит., ч. 2, СПб., 1902. А. {Лит. энц.}
